Дальнобой — это шоферская гвардия. Только водители междугородних автобусов могут сравниться с шоферами магистральных автопоездов в мастерстве вождения. Это серьезные мужики, серьезные тонно-километры, серьезные машины. Это ровная и мощная езда без баловства. Это прожектора, бьющие через снежную мглу. Это когда ты, машина, груз да дорога.
Дальнобой — это едут, с презреньем поглядывая на всякую суетящуюся автомелюзгу, молодые парни и седые дядьки — русские, финны, евреи, шведы, латыши, украинцы, белоруссы, болгары, поляки, немцы, французы — да Бог еще знает кто! Лежат на сотнях спидометры, уютно булькают в просторных кабинах кофеварки, мотаются тяжкие прицепы.
Дальнобой — это газовые плитки и телевизоры на бамперах поздним вечером, это степенный разговор да сам себе автосервис. Это рявкающие перегазовками заледеневшие монстры, устало вползающие на сверкающие бензоколонки из метельной ночи.
Дальнобой — это молодые девчонки, пустившиеся в путь ради романтики, и садящиеся за руль автопоездов на исходе ночи, перекрестясь на образок на приборном щитке и поснимав кольца и мамины сапоги на "шпильках", чтобы дать хоть пару часов поспать своим любовникам и не выбиться из жесткого графика, в котором не предусмотрены жаркие объятия в остывающих кабинах на забытых Богом лесных стоянках.
Дальнобой — это жены, приникшие бессонными ночами к радиостанциям и телефонам: "Служба "Крик"? Аварий с магистралами не было?" Это их ранние морщины да седина. Это дети, рисующие папин КамАЗ или Вольво, который тащит из канавы дяди-петин Мерседес с двухосным прицепом.
Дальнобой — это когда ранним утром поток вдруг тормозит и траурным парадом проползает по горам размолотого груза мимо чего-то, в чем с ужасом вдруг узнаешь раму, колеса и больше НИЧЕГО, а в ста метрах дальше проезжаешь по грохочущему железному блину, когда-то называвшемуся кабиной. Это лежащая на спине болгарская Скания и свороченная кабина на польском Рено. Это неделю лежавший на боку в канаве русский МАЗ.
Дальнобой — это когда кричишь глухой ночью в микрофон на всех известных языках: "Ребята! Авария! Нужен тягач и трос!" И подлетают, фыркая тормозами, здоровенные, светящиеся как новогодние елки, сундуки. Сыплются из высоких кабин на залитый соляркой лед крепкие парни в наглаженных комбинезонах и промасленных ватниках, натягивая на бегу рукавицы, молчаливо отстегивают прицепы и, отчаяно юзя тремя мостами, разворачивают "на пятке" тягачи, тащат в три троса и десять рук улетевший с дороги автобус. Это когда пять мужиков да женщина тянут, как бурлаки, в ледяную гору отчаянно буксующий ЗИЛ. Это когда на руках выносят легковуху, рвут тросами вон двери, волокут подальше от бензиновой лужи бесчувственные тела. Это когда с огнетушителями наперевес к пылающему МАЗу… А потом — рука в руку, гудок на прощанье и исчезнут за поворотом габариты — ни имени, ни номера, лишь благодарность людская.
Дальнобой — это километровые очереди на таможнях. Пьют колу водители, балуются пивком сменщики и "дается" в эфир неспешная беседа: "Серега, давай на Бруснику, тут братвы поменьше. Да не спешите, доедайте спокойно, в Нуйямаа вас подождем. Да звякни моим из Выборга, что все путем. Тебе от Арто привет, вместе тут отдыхаем."
Дальнобой — это обгоняющий всякие там БМВ да Опели на подъеме, подскакивающий на поганой дороге магистральный тягач, выпускающий длинные черные шлейфы. Посторонись, водитель! Он отцепил "фуру", сдал груз и теперь у него больше сил на тонну, чем у твоего "наворота". Он спешит домой. Въедет скоро тягач во двор, хлопнет дверь и вывалится в объятья Катерины (или Кайсы) усталый Иван (или Юсси): "Родной мой! Слава Богу, доехал!" И обнимет мужик сынишку: "Вот тебе гном из Швеции (или мишка из России), веди батьку в дом." А наутро опять фыркнет стартер, вышибет мерзлый дизель тугой белый шар дыма — и опять побежит навстречу бесконечная лента
